О Бертране де Борне.

[raentor]

"Люблю я гонцов неизбежной войны"
Бертран де Борн

Определиться с датой рождения знаменитого трубадура Бертрана де Борна сложно. Одни источники называют 1145 год, другие - 1159, третьи - 1140. Но все источники сходятся в том, что это знаменательное событие произошло в родовом замке де Борнов, находившемся в Перигоре (Гиень).
Бертран рано лишился своей матери, умершей во время родов - ему тогда было всего семь лет. Эта утрата, без сомнения, сказалась на его характере. Девяти лет Бертран был отправлен в соседний монастырь, где через пять лет окончил свое образование. Во всяком случае, монастырь оставил по себе хорошее воспоминание, так как поэт на склоне дней не нашел лучшего места для отдыха, для мирной жизни, чем монастырь, его воспитавший.
Четырнадцатилетним юношей он был отправлен в Пуату, в замок товарища по оружию и друга своего отца. Жил он здесь сперва, конечно, в качестве пажа, проходя практическую школу так называемой куртуазии (courtoisie), т. е. учился вежливости и вообще светскому обращению. В замках крупных владельцев жили не только сыновья рыцарей, но и девицы благородного происхождения. Через четыре года, следовательно, восемнадцати лет, он получил благословенный меч и сделался оруженосцем. В этом звании он оставался недолго и два года спустя был посвящен в рыцари.
В это время его младший брат Константин женился на Агнесе de la Tours и приобрел в приданое расположенный недалеко от родового замка Борнов крепкий замок Аутафорт с округом в 1000 душ населения. Вероятно, это обстоятельство и породило ту вражду, которая существовала, как известно, между братьями и даже возрастала с годами. Вскоре после возвращения Бертрана из Пуату на родину скончался его отец. Спустя несколько лет после этого наш трубадур отправился путешествовать и, между прочим, жил в Бордо, бывшем резиденцией Элеоноры, супруги английского короля Генриха П Плантагенета. Здесь он свел дружбу с сыновьями короля Генрихом, Ричардом, приобретшим впоследствии прозвище Львиного Сердца, и Готфридом. В их среде он был самым старшим. На близость их отношений указывает то обстоятельство, что каждого из них Бертран называл не по имени, а по их семейным прозвищам. Так, например, и в своих произведениях, а по всей вероятности и в личных сношениях Ричарда он называл Ос et Non (Да и Нет), а Готфрида, которого особенно полюбил, именовал Рассой (Rassa); на провансальском наречии это слово соответствует нашему слову "родня". Таким образом, с самого выхода своего в свет он стал вращаться в среде высшей аристократии. И это должно было наложить свою печать на характер и поэзию Бертрана.

Обладая замком Аутафорт, лучшим во всей стране (видимо, имеется в виду "лучшем во всем Перигоре" - прим. Р.), Константин был сеньором своего старшего брата, что противоречило феодальным понятиям и причиняло много неприятностей Бертрану, не умевшему подчиняться никакому авторитету. Бертран начал войну против своего брата. Он напал на его замок, овладел им и объявил изменниками как своего брата, так и его сыновей, которые бежали из замка подземным ходом. Константин не захотел примириться с таким положением дел. Он заключил союз с несколькими феодалами и, в свою очередь, пошел войной на брата, завладел замком и выгнал оттуда утвердившегося было там Бертрана. Последний созвал своих друзей и при помощи их осадил Аутафорт. Борьба на этот раз не приносила выгод ни той, ни другой стороне; вот почему обе стороны пошли на уступки, и между враждующими братьями был заключен мир на условии совместного обладания замком.

1183 год. Старший из английских принцев, Генрих, предъявил своему отцу требование, чтобы тот дал ему в ленное владение Нормандию или какую-нибудь другую страну. Король английский не исполнил этого требования, но обещался выдавать Генриху такое содержание, благодаря которому он мог бы жить настоящим королем, устроить ему двор и побудить его братьев, Ричарда и Готфрида, присягнуть ему как будущему королю Англии. Был назначен день для принесения возвещенной присяги. Оба брата явились в условленное место, Готфрид сразу же исполнил требование своего отца, но Ричард медлил с его исполнением, ссылаясь на договор, на основании которого он владел своей Аквитанией в качестве непосредственного вассала французского короля. С точки зрения феодального права, подчинение Ричарда Генриху низвело бы его на целую ступень ниже.
Генрих пошел против него войной. Бертран де Борн бросился в нее со всем пылом своей отваги, став на сторону Генриха, получившего прозвище "молодого короля". В одной из своих сирвент, написанной по данному случаю, он гордо перечисляет баронов своей маленькой родины, Перигора, и при этом высказывает еще надежду на то, что его партия найдет поддержку не только из Гаскони - с юга, но и из Пуату - с севера. Он стремится втянуть в эту войну возможно большее число баронов. Наконец, как бы все еще недовольный размерами войны, он выражает желание, чтобы сторону Генриха принял и французский король Филипп Август.
Война осложнилась для Бертрана новой стычкой с братом Константином. По всей вероятности, поводом к очередному столкновению послужило разногласие братьев по политическим вопросам: Константин желал сохранить нейтралитет в борьбе английских принцев, чтобы не подвергнуть опасности свои владения. Совместное обладание Аутафортом было при таких условиях немыслимым. Началась борьба, в которой победа осталась на стороне трубадура. Тогда Константин обратился с просьбой о помощи к Ричарду. Соединившись с одним из врагов Бертрана, Ричард вторгся в страну дерзкого трубадура, отмечая свой след разрушениями и пожарами. Певец должен был смотреть из Аутафорта на дымящиеся развалины и опустошенные посевы.
Английский король долго не вмешивался в борьбу своих сыновей, но когда Ричарда стали одолевать, он пришел из Англии на помощь к нему. Генрих уступил превосходящей силе и помирился с Ричардом и отцом. Бертран де Борн, в отличие от большинства восставших, не склонил головы перед Ричардом и не предлагал ему мира. Но Ричард снова появился со своим войском перед замком и поклялся, что он не уйдет до тех пор, пока Бертран не покорится ему. Когда последний узнал об этой клятве и убедился в том, что подкреплений ждать неоткуда, то открыл ворота и просил у Ричарда прощения. Увидя Бертрана у своих ног, тот поднял его, обнял и простил ему все. Однако он ввел во владение Аутафортом и изгнанного оттуда Бертраном Константина. И на этот момент в своей жизни трубадур написал сирвенту. Хотя, говорит он в ней, я и потерпел неудачу, но я все-таки не унываю и буду снова стараться получить Аутафорт, который я передал Ричарду по его повелению.
Готфрид, младший брат Генриха и Ричарда, приехал договариваться о мире с восставшими баронами, но вместо этого перешел на их сторону. Восстание возобновилось. На его сторону перешел и Генрих. В течение войны "молодой король" заболел и скончался, помирившись перед смертью с отцом. Это событие лишило восставших баронов не только не только главы, но и повода к восстанию, потому что они и поднялись только для того, чтобы посадить "молодого короля" Генриха на место Ричарда.

Бертран сочинил два "плача" по "молодому королю", и в обоих принц Генрих выставляется образцом куртуазии и всех рыцарских добродетелей. Трубадур увлекается до такой степени, что сравнивает его с Роландом, в котором воплотился идеал рыцарского мужества и служения долгу. Здесь кстати напомнить читателю о том, как отзывался Бертран де Борн о том же принце Генрихе в одной из своих сирвент: "И так как он будет не в состоянии более повелевать никакой страной, то может сделаться королем трусов; ведь и сам он ведет себя, как трус, хотя и живет, как коронованная особа..." Обратите внимание на эти крайние противоположности, на эти противоречия: один и тот же человек выставляется и трусом, и Роландом, и "королем трусов", и "императором всех храбрецов". Эти крайности, этот гиперболизм - отличительная черта бертрановой музы. Она обладала дикой, неукротимой натурой, страсть доводила ее до полного ослепления. Сопоставляя злостную сирвенту с произведениями, посвященными памяти английского принца, нетрудно придти к выводу, что этим вторым стихотворением певец хотел загладить ложь первого. (Хронисты (напр., Гервазий) и другие провансальские поэты отзываются о принце Генрихе прекрасно.)
В сердце же английского короля рядом со скорбью пробудился страшный гнев против всех тех, кого он считал виновниками восстания: им он приписывал преждевременную кончину своего наследника. Потоками крови, разрушением замков, пожарами стал мстить английский король баронам за свою невозвратимую утрату, хотя сын его пал жертвой болезни, которая легко могла постигнуть его и при иных обстоятельствах. Он овладел Лиможским замком и сравнял его с землей, а потом стал разрушать замки участников восстания. Очередь дошла и до нашего трубадура.
В историческом объяснении к одному из стихотворений Бертрана воспроизводится в эпической простоте свидание поэта с королем после взятия Аутафорта. "И господин Бертран был приведен вместе со всеми своими людьми в королевскую палатку, и король принял его очень худо и сказал: "Бертран, Бертран, вы говорили, что никогда не имеете надобности и в половине только своего разума, но знайте, что теперь он необходим вам в полном объеме". "Господин, - отвечал Бертран, - совершенно верно: он у меня потерян". "Как же так?" - спросил король. "Господин, - сказал Бертран, - в тот день, когда храбрый "молодой король", сын ваш, умер, тогда я потерял и разум, и знания, и понятие". И тогда король понял то, что сказал ему со слезами Бертран об его сыне, от сострадания скорбь вошла ему в сердце и на глаза, так что он не мог удержаться и упал от горя в обморок. И когда он снова пришел в себя, то сказал, не удерживая плача: "Бертран, Бертран, вы сказали правду; и понятно, почему вы потеряли свой разум из-за моего сына: ведь он любил вас более, чем кого бы то ни было на свете. И я из любви к нему дарю вам жизнь, и состояние, и ваш замок и возвращаю вам свою любовь и милость, дарю вам 500 марок серебра для покрытия убытков, которые вы потерпели". И Бертран пал к его ногам и благодарил его. И король удалился со всем своим войском"*. (* На тему этого рассказа написано было Уландом стихотворение "Bertran de Воrn", переведенное Фетом. Перевод слабый, да и самый оригинал, сильно уклонившийся от темы, далеко не производит того впечатления, которое получается при чтении вышеприведенного прозаического отрывка).
Английский король взял замок Аутафорт с помощью Альфонса Арагонского. И вот Бертран чернил Альфонса в одной из сирвент до крайности. Он забрасывал грязью не только его общественную деятельность, но и его частную жизнь, жадно собирал все нелепые рассказы, распространявшиеся про арагонского короля, и пускал их в свет.

Вскоре английский король потребовал от Ричарда, чтобы тот отказался от Аквитании в пользу своего младшего брата Иоанна (Безземельного). Ричард попросил 2-3 дня на размышление, чтобы обсудить этот вопрос со своими друзьями. Время было дано. Воспользовавшись им, Ричард покинул тайком королевский двор, направился в Пуату и послал оттуда своему отцу заявление, что он не допустит, чтобы Аквитанией владел кто-нибудь другой, кроме него. Король был недоволен, старался действовать и лаской, и угрозой, прося если не всей, то, по крайней мере, части Аквитании для Иоанна. Ричард отвечал решительным отказом. Тогда король поручил Иоанну собрать войско и силой отнять Аквитанию у Ричарда. Иоанн заключил союз со своим братом Готфридом, и тогда началась новая война. Бертран кинулся и в эту войну, приняв на этот раз сторону Ричарда. Принял он участие и в той войне, которая загорелась несколько лет спустя между королями Англии и Франции.
Заключенный между воюющими сторонами мир не нравился Бертрану и последний всеми силами пытался возжечь новую войну между ними, высмеивая заключившие мирный договор стороны.

В это время прилетела в Европу из Св. Земли печальная весть: 4 июля 1187 года при Гиттиме на Тивериадском озере Саладином было разбито на голову войско христиан; в этой битве пал цвет христианского рыцарства и был взят врагами в плен король Иерусалима. Из важнейших городов в руках христиан оставались еще Антиохия и Тир. Саладин направился против Тира, но встретил здесь геройское сопротивление со стороны Конрада монферратского. Бертран де Борн написал последнему послание и отправил его в далекую Сирию через своего жонглера Папиола. Из этого произведения мы видим, что обыкновенно пылкий до самозабвения Бертран не возложил на себя креста в ту пору, когда вокруг него кипело религиозное воодушевление, когда раскрывалось перед рыцарями широкое и славное поприще для новых подвигов. Он проповедует крестоносное предприятие, восхваляет его участников, грозится королям, возложивших на себя крест, божьей карой, упрекает их за взаимное недоверие, забывая совершенно о том, какую деятельную роль играл он сам в развитии этого недоверия и вражды. Но сам он не отправляется в крестовый поход. Для объяснения этого факта выставляют в виде предположений две причины, а именно: недостаток средств и опасение брата Константина, который мог бы воспользоваться отсутствием воинственного брата и напасть на грубо отнятый у него Аутафорт. Первое объяснение вряд ли основательно - мы не имеем никаких оснований считать Бертрана малоимущим. Второе объяснение более солидно. Итак, личные эгоистические интересы удержали его от участия в том предприятии, которое он так горячо проповедовал другим? Да и можем ли мы положиться на горячность тех сирвент Бертрана, которые относятся к крестоносным предприятиям? Внутренние движения Бертрана навсегда скрыты от нас. Не забудем только того, что он открыто хвастался не только храбростью, но также хитростью и ловкостью.


Мы рассмотрели общественную деятельность Бертрана, с которой было тесно связано его творчество (например, сирвенты, в которых он высмеивал осадивших Аутафорт баронов). Остается ознакомиться с данью, которую он принес любви.


Служа той или другой даме, Бертран де Борн прославлял не только ее внешность, но отчасти и ее внутренние достоинства. Сперва он воспевал Матильду Монтаньяк. Он прославляет ее за то, что она своими преимуществами превосходит всех соперниц не только тем, что является вместилищем всех телесных прелестей, но и тем, что выдается своими внутренними достоинствами: она не окружает себя, подобно кокеткам, толпой обожателей, но довольствуется одним, а при выборе такого не ослепляется могуществом и внешним положением. Любопытно обратить внимание на те обстоятельства, которые омрачили добрые отношения между Матильдой Монтаньяк и Бертраном - они характеризуют и среду, в которой вращался трубадур, и эпоху, в которую он жил. Один из соседей женился на Гюискарде, всюду прославляемой за свою красоту. Посвятил ей несколько строф и Бертран. В этих строфах он объявляет счастливой всю страну Лимузен, так как в нее войдут все достойные любви качества и добродетели в лице Гюискарды.
Стихотворение, воспевавшее Гюискарду, живо распространилось повсюду. Матильда Монтаньяк разгневалась на поэта и поссорилась с ним. Ссора, по-видимому, была серьезная. По крайней мере, и Бертран в одной из своих песен заявил, что тот поступает правильно, кто меняет хорошее на лучшее; он сам имеет намерение верно служить и покоряться лучшей, чтобы она вознаградила его за понесенную потерю и превратила боль, которую причинила ему неверная изменница, в сладкую надежду.
Но вскоре после этого, по причинам, нам неизвестным, Бертран снова обратил свои помыслы к Матильде Монтаньяк. Он приписал причину размолвки между ними льстецам, окружающим Матильду и клевещущим на него. Матильда не смягчалась. Однако Бертран и в деле служения дамам проявлял ту же настойчивость, которая так громко кричит о себе в его воинственных сирвентах. Он решился затронуть тщеславие оскорбленной Матильды и обратился к ней с новой песнью, известной, как песнь о составной даме: Поэта прогнала прекрасная сеньора, хотя и без всякого основания. Если он не отыщет дамы, которая была бы подобна первой, совершенно откажется от любви. Но так как ни одна из дам не может сравниться с первой по красоте, он хочет заменить утраченную: у каждой из дам он позаимствует то преимущество, которым она особенно отличается. Свежий цвет лица и чудный взгляд он возьмет у прекрасной Цимбелины; Элиза должна будет предоставить ему свою способность вести остроумную беседу и т.д. Мне эта песня кажется достаточно злобной шуткой, и филологи склоняются именно к этой точке зрения: "А если взять груди Ирины Викторовны, да приложить к щекам Амелии Потаповны, а сверху прицепить ногу Авдотьи Палны - то это ж черт знает какая пакость получится!" (с) И "Яичница" тоже вспоминается...
Впрочем, Бертран ухаживал за дамами не из любви, а потому, что так было принято. Он относился к куртуазии как к войне - ему должна была достаться самая прекрасная и знаменитая добродетелями дама.

Бурная жизнь, как и следовало ожидать, истомила Бертрана де Борна. После смерти Ричарда Львиное Сердце, последовавшей в 1199 году, он призвал к себе обоих своих сыновей, Бертрана и Итье, старшему отдал Аутафорт, а младшему родовой замок де Борнов, сам же прожил последние годы своей жизни в стенах того цистерианского монастыря, в котором когда-то учился.
Умер Бертран де Борн между 1210 и 1215 годами. Мы имеем точное свидетельство о том, что в 1215 году уже молились за него как за усопшего. В хронике Бертрана Итье читаем под 1215 годом: "Sub anno 1215 octava candela in sepulchre ponitur pro Bertrando de Born. Cera tres solidos empta est", что значит: "В 1215 году поставлена на гробнице (здесь разумеется гробница Св. Марциала) восьмая свеча за упокой Бертрана де Борна. Воску куплено на 3 солида".

Средневековое жизнеописание Бертрана де Борна:
"Бертран де Борн был дворянином из епархии Перигорд, владетелем замка Аутафорт. Он все время вел войны с соседями: графом Перигордским, виконтом Лиможским, своим братом Константином и Ричардом (Львиное Сердце), когда тот был еще графом Пуатье. Бертран был хорошим рыцарем и хорошим воином, хорошим любовником и хорошим, мудрым, красноречивым трубадуром; он умел быть и злым и добрым. Когда он хотел, он всегда был хозяином короля Генриха Английского и его сына. Он всегда плел интриги, чтобы продолжать войну между ними, между отцом, сыном, братьями, одним с другим. Он хотел, чтобы король Франции и король Англии всегда были в состоянии войны друг с другом. Если между ними был мир или перемирие, он тут же старался, посредством своих сирвентесов, нарушить мир и показать, как каждый из них был опозорен этим миром. От всего этого у Бернара было много удач и много неудач.

(Перевод со старо-провансальского
Марины Лущенко)"

По своим понятиям Бертран де Борн был истинным сыном своего века, плотью от плоти его и костью от костей его, отличаясь от большинства только поэтическим дарованием, а может быть, и своей исключительной страстью ко всяким военным предприятиям. Возможно, именно этим он и привлекает многочисленных писателей и исследователей культуры Средневековья.

Единственное существующее изображение трубадура:




Источники:
Иванов К. "Трубадуры, труворы и миннезингеры"
Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-Амадо К. "Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII века"
Википедия (портрет)
Перевод средневекового жизнеописания - www.russianplanet.ru/filolog/trubadur/12.htm